Образование союза 17 октября. Страницы истории
Центром формирования либеральной оппозиции, как и во второй половине XIX века, в России являлись земства и городские думы. В 1902 году земцы – либералы организовали за границей издание нелегального журнала «Освобождение». В 1903 году возникли первые либеральные политические организации – «Союз освобождения» и «Союз земцев – конституционалистов». В них входили видные историки, юристы, философы, экономисты и публицисты (П.А. Милюков, С.А. Муромцев, Н.А. Бердяев, М.И. Туган- Барановский и другие). Программы союзов предусматривали умеренные политические преобразования (конституционная монархия и демократические свободы).
Весной 1905 года III съезд «Союза освобождения» разработал программу будущей конституционно-демократической партии.
После издания Манифеста 17 октября произошла поляризация сил либерально-оппозиционного лагеря, итогом которой стало формирование двух политических партий – конституционно-демократической партии и «Союза 17 октября» (кадетов и октябристов).
Октябристы являлись олицетворением самого умеренного, консервативного либерализма «с разрешения начальства» и в острые моменты революции прямо переходили на сторону правительства.
Кадеты же шли в критике правительства значительно дальше октябристов. В 1905 – 1907 годах возник и действовал целый ряд партий, занимавших промежуточное место между октябристами и кадетами (например, «Партия демократических реформ», «Партия мирного обновления»).
«Конституционно-демократическая партия» (или «Партия народной свободы») организованно оформилась в октябре 1905 года, а «Союз 17 ок- тября» (октябристы) – в ноябре 1905 года.
Посчитав, что с изданием Манифеста в России созданы необходимые предпосылки для движения по пути к конституционной монархии, будущие октябристы взяли в качестве названия партии дату издания царского манифеста. Само появление этого документа октябристы расценили как «величайший переворот в судьбах нашего отечества».
Число кадетов весной и летом 1906 года примерно составляло 60 тысяч, октябристов – несколько меньше.
Социальную базу конституционно-демократической партии составляла буржуазная интеллигенция (профессора крупнейших университетов, адвокаты, врачи, журналисты, писатели), а также часть либеральных помещиков и средней городской буржуазии.
Вместе с тем в 1906 – 1907 гг. в кадетские организации входило довольно много мелкобуржуазных элементов (служащих, приказчиков, учите- лей и т.д.).
Кадеты выдвинули группу влиятельных политиков начала века.
Лидером кадетской партии, ее главным теоретиком, стратегом был Павел Николаевич Милюков.
Известный историк, ученик В.О. Ключевского, автор фундаментального труда «Очерки по истории русской культуры», Милюков с конца XIX века включился в либерально-оппозиционное движение, подвергался ссылке, заключению, но при этом никогда не пропагандировал революционных идей.
«Союз 17 октября» своей социальной основой считал крупную торгово-промышленную и финансовую буржуазию, крупных помещиков, перестроивших и перестраивающих свои хозяйства на капиталистический лад. В партию октябристов вошла и часть «деловой» интеллигенции.
Как правило, в «Союз 17 октября» вступали люди зрелого возраста и высокого образовательного уровня, со вполне определившимся и солидным общественным и имущественным положением.
Вопреки расчетам создателей «Союза 17 октября» привлечь в свою партию представителей демократических слоев населения , в первую очередь рабочих и крестьян, им это не удалось.
В целом по своей социальной природе, «Союз 17 октября» был партией служилого дворянства и крупной торгово-промышленной и финансовой бур- жуазии.
Лидерами октябристов были Александр Иванович Гучков – видный общественный деятель, директор Московского учетного банка и Д.Н. Шипов – крупный землевладелец, патриарх земского движения, действительный тайный советник и камер-юнкер императорского двора.
Гучков был одной из самых ярких фигур октябризма. Выходец из богатой торгово-предпринимательской семьи, закончивший блестяще гимназию и историко-филологический факультет Московского университета, доброволец англо-бурской войны, сражавшийся против англичан, известный дуэлянт, блестящий оратор, он отличался в большей степени личной неукротимой энергией, чем способностью к организаторской работе.
Являясь по своей классовой природе буржуазными партиями, кадеты и октябристы были кровно заинтересованы в сохранении и упрочении капиталистической системы, пытались найти пути и средства для ее дальнейшего развития и совершенствования, рассчитывали тем самым избежать социальной революции. В общеполитических разделах программ кадетов и октябристов содержались требования, направленные на постепенное реформирование старой государственной системы.
Исходным было требование замены неограниченной монархии конституционно-монархическим строем. Но если кадеты считали необходимым передать управление страной из рук бюрократии в руки министерств, ответственных перед Государственной Думой, то октябристы были сторонниками наследственной конституционной монархии со значительными прерогативами монархов.
Обе программы декларировали необходимость гражданских прав и свобод – свободы слова, совести, собраний и союзов, гарантии неприкосновенности личности и т.д.
В аграрном разделе программ общим для обеих партий было стремление во что бы то ни стало сохранить помещичье землевладение.
Однако под влиянием революции кадеты вынуждены были признать необходимость частичного принудительного отчуждения помещичьей земли за выкуп. Решение аграрного вопроса они намеревались передать в местные земельные комитеты, состоявшие из представителей помещиков, крестьян и чиновников.
Таким образом, кадеты выступали за сравнительно глубокую «чистку» аграрного строя от наиболее грубых и вопиющих методов полукрепостнической эксплуатации, делая ставку на «образцовые», чисто капиталистические хозяйства. Они стремились смягчить социальную напряженность деревни, облегчить положение основной массы крестьянства, дать простор развитию производительных сил в сельском хозяйстве.
Октябристы в своей программе основной акцент делали не на увеличении крестьянского землевладения за счет принудительного отчуждения помещичьей земли (вопрос об этом практически снимался), а прежде всего на уравнении крестьян в гражданских правах, ликвидации общин и осуществлении ряда мер по улучшению экономического положения крестьян (развитие сельскохозяйственного кредита, широкого внедрения агроэкономических знаний и т.д.).
Таким образом, в решении аграрного вопроса октябристы шли в русле столыпинской аграрной политики.
Раздел программы кадетов по рабочему вопросу содержал положение о предоставление рабочим свободы собраний, стачек и союзов, постепенном введении 8-часового рабочего дня.
Октябристы были более умеренными – согласно их программе стачки и союзы запрещались во всех производствах, имевших «государственный и общественный характер»; на железных дорогах, оружейных, пороховых, кораблестроительных заводах, в аптеках, на коммунальном транспорте, в торговых предприятиях и т.д. Значительная часть рабочего класса лишалась права вести даже экономическую борьбу за улучшение своего положения.
Октябристы так же вообще отрицали необходимость сокращения рабочего дня для взрослых рабочих.
И кадеты, и октябристы выступали за сохранение российского великодержавия, не признавали право нации и народности на политическое самоопределение. Однако, если октябристы выдвигали принцип сохранения единой и неделимой Российской империи в качестве первого пункта своей программы, то кадеты, напротив, даже не упоминали об этом, делая акцент на культурно-национальное самоопределение (использование национальных языков в школе, высших учебных заведениях, в суде, создание национальных про- светительных организаций и культурных учреждений).
Кадеты также высказывались за автономное устройство (в пределах империи) Польши и восстановление конституции Финляндии.
Программы кадетов и октябристов, будучи по своему классовому содержанию буржуазными, представляли собой два различных варианта реформистского решения коренных вопросов российской действительности.
Радикальный вариант – программа кадетов, в ней с большей полнотой и последовательностью были выражены тенденции капиталистического развития страны на обозримую историческую перспективу.
Умеренный вариант, октябристский, представлял интересы тех слоев общества, которые были заинтересованы в проведении весьма ограниченных реформ.
Таким образом оба варианта отличались друг от друга лишь глубиной и темпами предлагаемых политических и социальных преобразований, которые вполне укладывались в рамки капитализма.
Начало 20 века ознаменовалось для Российской империи бурным социально-политическим движением в массах, среди интеллигенции, даже крупные магнаты были недовольны сложившейся политико-экономической ситуацией, что и выявилось в ходе революции 1905-1907 годов. Одним из важнейших ее завоеваний можно смело назвать А одним из его проявлений стала партия октябристов.
Предпосылки образования партии октябристов
Еще в период после либеральных реформ девятнадцатого столетия в России стали появляться движения и политические кружки либерального характера, все они носили очень разнообразный характер и не были системными. Активное развитие капиталистических отношений после 1861 года привело к мощной Все более значимым становится новый класс собственников-фабрикантов. В ходе и реформ к власти почти во всех европейских странах пришла буржуазия. Произошли существенные изменения в общее избирательное право, независимый суд, разные способы политических действий, чего нельзя сказать о России. Фактически буржуазия была лишена возможности каким-либо образом оказывать влияние на политические решения, что, конечно, абсолютно не устраивало российских промышленников.
Формирование октябристской партии
Среди российских либералов, как уже отмечалось выше, не было единства, и постепенно между ними начинается размежевание, которое обострилось и закончилось уже в результате революционных событий начала прошлого века. 17 октября 1905 года император подписывает манифест об изменении политических основ Российской империи. Так появилась партия октябристов. Она в основном состояла из крупных предпринимателей, торговцев, помещиков, сразу поддержала царский манифест и считала, что революция добилась поставленных целей. Партия октябристов перешла на сторону правительственного лагеря и больше не поддерживала революционные лозунги. Лидер партии октябристов А. И. Гучков происходил из семьи крестьян, в конце 19-го века занялся финансовой деятельностью и вскоре его успехи позволили ему занять пост купеческого банка Москвы. Его позиция в деле реформ российской политической действительности была весьма умеренной и сводилась к эволюционному изменению общественной системы.
Программа партии Союз 17 октября
Партия октябристов выдвинула собственную программу переустройства России. Основными ее положениями были:
- Сохранение единства и неделимости России в форме
- Равное избирательное право.
- Гарантии соблюдения гражданских прав.
- Создание государственного земельного фонда для помощи малоземельным хозяйствам.
- Независимый и справедливый суд.
- Развитие системы национального образования, транспортной системы.
Российская средняя буржуазия и партия октябристов между собой не ладили вовсе, об этом свидетельствует появление торгово-промышленной партии, которая в себе сосредоточила основную часть средних слоев российского общества. С годами неверная тактическая борьба с оппонентами, а в дальнейшем скатывание в своих взглядах к радикально настроенным монархистам не позволили ей занять сколь-нибудь важные позиции. Эта политическая партия (октябристы) исчезает с политической арены в 1917 году.
«Союз 17 октября» (октябристы)
Среди правых партий заметную роль в политической жизни страны играл «Союз 17 октября» (октябристы), принял это название в честь царского Манифеста 17 октября 1905 г., который, как считали октябристы, знаменовал собой вступление России на путь конституционной монархии. Организационное оформление партии началось в октября 1905 г., а завершилось на I ее съезде, состоявшемся 8-12 февраля 1906 г. в Москве. Это была партия крупного капитала -- верхов торгово-промышленной буржуазии и помещиков -- предпринимателей. Возглавил ее крупный московский домовладелец и промышленник А. И. Гучков, «прирожденный политик», высокообразованный блестящий оратор и публицист, экстравагантный, склонный к авантюризму.
Октябристы ставили своей целью «оказать содействие правительству, идущему по пути спасительных реформ». Они выступали за наследственную конституционную монархию, в которой император, как носитель верховной власти, ограничен постановлениями «Основных законов». Выступая против неограниченного самодержавия, октябристы были и против установления парламентарного строя, как неприемлемого для России политически и исторически. Они стояли за сохранение конституционным монархом титула «самодержавный»; предусматривали введение двух палатного «народного представительства» -- Государственной думы и Государственного совета, формируемых на основе цензовых выборов -- прямых в городах и двухстепенных в сельской местности. Гражданские права в программе октябристов включали свободу совести и вероисповедания, неприкосновенность личности и жилища, свободу слова, собраний, союзов, передвижения. В национальном вопросе октябристы исходили из принципа сохранения «единой и неделимой России», выступая против любой формы «федерализма». Исключение они делали лишь для Финляндии, при условии ее «государственной связи с империей». Допускали культурную автономию для других народов России.
Социальная программа октябристов сводилась к следующему. Для разрешении аграрного вопроса они предусматривали передачу крестьянам через особые земельные комитеты пустующих казенных, удельных и кабинетских земель, а также содействие покупке земли крестьянами «у частных владельцев» при посредстве Крестьянского банка, требовали возвращения крестьянам отрезков, произведенных от их наделов в 1861 г. Октябристы допускали и «принудительное отчуждение» части частновладельческих земель с обязательным вознаграждением владельцев за счет казны. Они выступали за регулирование аренды, переселение малоземельных и безземельных крестьян на «свободные земли», требовали уравнения крестьян в правах с остальными сословиями, активно поддерживали столыпинскую аграрную реформу.
Октябристы признавали свободу рабочих организаций, союзов, собраний и право рабочих на стачки, но только на почве экономических, профессиональных и культурных нужд, при этом на предприятиях, «не имеющих государственного значения». Они выступали за ограничение продолжительности рабочего дня, но не в ущерб промышленникам, введения страхования рабочих, требовали сокращения налогового обложения населения. Они были сторонниками расширения народного образования, декларировали необходимость реформы суда и административного управления.
Государственное устройство октябристы представляли как конституционную монархию с Государственной думой. Они выступали за «сильную монархическую власть», но за необходимость проведения реформ, обеспечивавших свободу буржуазному предпринимательству. Свобода промышленности, торговли, приобретения собственности и охрана ее законом - главные программные требования октябристов.
В 1905-1907 гг. «Союз 17 октября» насчитывал до 30 тыс. членов. Его печатным органом была газета «Голос Москвы». В 1906 г. октябристы издавали до 50 газет на русском, немецком и латышском языках.
«Партия мирного обновления» и «Партия прогрессистов»
«Промежуточное положение между кадетами и октябристами занимала «Партия мирного обновления» и ее преемница «Партия прогрессистов». Первая сформировалась в июле 1906 г. из «правых» кадетов и «левых» октябристов. Представляя собой умеренных либералов, они не принимали как курса октябристов, так и «левого уклона» кадетов в некоторых программных вопросах (главным образом, в решении аграрного -- здесь они склонялись к требованию октябристов). Лидерами «мирообновленцев» были видные земские деятели -- один из основателей «Союза 17 октября» граф П. А. Гейден и Д. Н. Шипов, а также крупный землевладелец князь Н. Н. Львов и профессор Московского университета князь Е. Н. Трубецкой.
«Партия прогрессистов» оформилась в ноябре 1912 г. Как и «Партия мирного обновления», она оказалась «правее кадетов и левее октябристов». Это была самая «буржуазная» по своему составу партия. Ее костяк составляли тузы и воротилы московского капитала, а учредителями являлись крупные московские фабриканты А. И. Коновалов, братья В. П. и П. П. Рябушинские, С. Н. Третьяков. Прогрессисты выступали за конституционно-монархический строй, выборное двухпалатное представительство с большим имущественным цензом для депутатов, проведение основных буржуазных свобод. Их рупором была газета «Утро России».
Союз 17 октября вместе с примыкавшими к нему партиями и организациями представлял собой правый фланг российского либерализма и занимал промежуточное положение между конституционными демократами и правыми радикалами.
Союз 17 октября вместе с примыкавшими к нему партиями и организациями представлял собой правый фланг российского либерализма и занимал промежуточное положение между конституционными демократами и правыми радикалами. Грань, отделявшая эти общественно–политические группировки друг от друга, была, однако, весьма подвижной и неустойчивой. Организации, генетически связанные с октябристами (Партия мирного обновления, Партия демократических реформ), на деле почти смыкались с кадетами; в то же время целый ряд политических образований октябристского толка (Партия правового порядка, Народная партия Союза 17 октября в Екатеринославе, Общество правового порядка и Манифеста 17 октября в Коломне, Партия за царя и порядок в Калуге, Бакинское общество “Якорь” и др.) в своей практической деятельности нередко отличались от крайних монархистов лишь по названию. Это обстоятельство давало повод противникам октябристов слева сравнивать их с черносотенцами, а тем в свою очередь обвинять их в “скрытом кадетизме”. По мере сползания партии вправо граница, отделявшая октябристов от крайних монархистов, постепенно становилась и вовсе призрачной.
Октябризм как политическое течение возник и начал организационно оформляться на основе “меньшинства” земско-городских съездов. Партийное размежевание в либеральном лагере в основном закончилось после издания Манифеста 17 октября 1905 г. Посчитав, что в России созданы необходимые политические предпосылки для движения по пути к конституционной монархии, будущие октябристы приступили к созданию партии, взяв в качестве названия дату издания царского Манифеста. И хотя впоследствии в октябристской среде находилось немало сторонников смены партийной “вывески”, именно под этим названием партия просуществовала весь отпущенный ей историей срок.
Организационно Союз 17 октября начал складываться в последних числах октября 1905 г., когда в Москве, а затем и в Петербурге состоялось несколько встреч либеральных земцев с представителями крупной буржуазии. Помимо разработки программных вопросов на этих совещаниях шло формирование руководящих органов Союза – Московского и Петербургского отделений ЦК. В ноябре на проходившем в Москве земско-городском съезде будущие октябристы выступили уже более или менее сплоченной группой. В своем “особом мнении” по поводу принятой съездом общеполитической резолюции они высказались за оказание правительству помощи и поддержки “в водворении порядка ради скорейшего созыва Государственной думы”, против прямых выборов в Думу и превращения ее в Учредительное собрание. Кроме того, в резолюции “меньшинства” решительно отвергались предоставление автономии Польше, как и повсеместная и немедленная отмена “исключительных мер и военных положений” ввиду “революционного состояния страны”.
Ноябрьский земско-городской съезд совпал с выработкой октябристами основ своей программы, первый вариант которой был опубликован в газете “Слово” 9 ноября. На съезде в число лидеров складывавшейся партии выдвинулся один из братьев Гучковых – Александр. Потомственный почетный гражданин Александр Иванович Гучков (1862–1936), происходивший из семьи известных московских предпринимателей, с 1902 г. был директором Московского учетного банка. Общественную известность и репутацию смелого, решительного человека и патриота он приобрел в годы русско-японской войны, в которой принял участие в качестве главного уполномоченного Российского общества Красного Креста. Как политик Гучков дебютировал осенью 1905 г, на сентябрьском земско-городском съезде, на котором заявил, что критерием политической “вражды” или “союза” для него служат вопросы об автономии Польши и о “децентрализации законодательства” (сам он, конечно, был ярым противником и того, и другого). Эта же националистическая нота прозвучала в выступлениях Гучкова и на ноябрьском земско-городском съезде. Вскоре А.И.Гучков занял пост товарища председателя Московского отделения ЦК Союза 17 октября, а в 1906 г. стал единоличным лидером октябристов, оставаясь таковым в течение всего времени существования партии.
Патриарх земского движения, крупный землевладелец Д.Н.Шипов и предприниматели братья А.И., Н.И. и Ф.И. Гучковы были представителями двух социально-политических слоев, из которых возник октябризм: дворянско-землевладельческого и торгово-промышленного. Очень скоро к ним добавились и представители дворянско-бюрократического слоя. Глашатаем его интересов в октябристской среде стала целая группа петербургских членов Союза во главе с действительным статским советником бароном П.Л.Корфом, первым председателем Петербургского отделения ЦК Союза, и тайным советником М.В.Красовским, его заместителем (товарищем).
Помимо отделений Центрального комитета, в состав которого уже к началу 1907 г. входило свыше 70 человек, до конца 1905 г. в обеих столицах были созданы Городские советы Союза 17 октября, направлявшие деятельность районных партийных организаций, а также 60 отделов Союза на местах. Всего в 1905–1907 гг. конституировалось 260 отделов Союза 17 октября, причем основная их масса (около 200) возникла в период выборов в I Думу. Крупнейшими организациями октябристов на всем протяжении существования партии были Московская и Петербургская. Численность последней уже к концу декабря 1905 г. перевалила за 5 тыс. Общую численность членов партии в годы первой революции можно определить в 75–77 тыс. человек. Местные отделы октябристов легко распадались и столь же легко возобновляли свою деятельность в период избирательных кампаний, с тем чтобы вновь прекратить ее на время работы очередной Государственной думы. Учитывая пассивность большинства членов Союза, следует подчеркнуть, что реальное влияние октябристов на политическую жизнь страны было отнюдь не пропорционально столь внушительным масштабам их организации.
Географически подавляющее большинство местных отделов Союза 17 октября возникло в земских губерниях Европейской России с относительно развитым дворянским землевладением. В губерниях же неземских и особенно на национальных окраинах империи число октябристских организаций было невелико. Немногим больше было и количество октябристских отделов, созданных в сельской местности, – всего порядка 30. Кроме собственных организаций Союза 17 октября в ряде городов возникли немногочисленные студенческие фракции октябристов, а также их немецкие группы. Наконец, в 1905–1906 гг. к партии на автономных началах присоединились 23 политические организации, родственные ей в программно-тактическом отношении.
Организационно Союз 17 октября был задуман как “объединение всех партий центра, независимо от их второстепенных отличий и оттенков”, а потому был весьма рыхлым образованием. С самого начала в октябристской среде получило распространение допускавшееся уставом параллельное членство в других партиях и организациях. Само членство в Союзе 17 октября не влекло за собой обязательного выполнения каких–либо специальных партийных поручений, как и уплату фиксированных членских взносов. Несмотря на то, что с 1906 г. лидеры октябристов пытались внедрить в практику чисто партийные методы руководства Союзом, многие рядовые члены партии продолжали рассматривать его скорее как дискуссионный клуб, но не как организацию, предполагавшую наличие строгой дисциплины и иерархичности. Непостижимым образом это “свободолюбие” уживалось с возвеличиванием А.И.Гучкова, восхваление заслуг и персональные здравицы в адрес которого стали обязательным атрибутом всех общепартийных форумов, начиная с 1907 г.
Октябристам всегда была абсолютно чуждой столь характерная для членов революционных партий готовность пожертвовать всем ради достижения партийных целей. Именно поэтому Союз 17 октября, объединявший людей вполне состоятельных, а иногда и очень богатых, испытывал хронические финансовые затруднения. “Мы стойкие монархисты в отношении русского государственного строя.., но в нашем внутреннем партийном режиме мы неисправимые республиканцы, даже с некоторым уклоном в сторону анархизма, – с горечью констатировал А.И.Гучков. – Нам с трудом дается установить в наших рядах навыки той железной дисциплины, без которой невозможна никакая серьезная политическая работа”.
Как правило, в Союз 17 октября вступали люди зрелого возраста и высокого образовательного ценза, со вполне определившимся и весьма солидным общественным положением. Большинство октябристов принадлежало к поколению, давшему российскому освободительному движению целую плеяду революционеров-“восьмидесятников”. Однако лишь немногие из них отдали дань юношескому радикализму, предпочитая служить России иным, законным путем. Союз 17 октября привлекал в свои ряды крупнейших представителей просвещенного чиновничества, непохожего, по словам А.В.Тырковой-Вильямс, “на тех уродов дореформенной России, которых описывали Гоголь и Щедрин”. Октябристы не могли, конечно, похвастаться столь же блестящим, как у кадетов, “букетом” привлеченных в партию имен, что, к слову сказать, было предметом постоянной озабоченности их руководящих органов, особенно в предвыборные периоды. Однако и среди октябристов мы находим людей ярких и по-своему замечательных. Помимо упомянутых, это видные земские и общественные деятели – граф П.А.Гейден, М.А.Стахович, князь Н.С.Волконский; столичные профессора, адвокаты, деятели науки и культуры – Л.Н.Бенуа, В.И.Герье, Г.Е.Грум-Гржимайло, П.П.Марсеру, Ф.Н.Плевако, В.И.Сергеевич, Н.С.Таганцев; издатели и журналисты – Н.Н.Перцов, А.А.Столыпин, Б.А.Суворин; крупнейшие представители торгово-промышленного мира и банковских кругов – Н.С.Авдаков, А.Ф.Мухин, Э.Л.Нобель, братья В.П. и П.П. Рябушинские, Я.И.Утин; деятели других профессий, – в частности глава известнейшей ювелирной фирмы К.Г.Феберже.
Если попытаться нарисовать социальный портрет некоего усредненного октябриста, то он будет выглядеть примерно так: мужчина 47–48 лет, потомственный дворянин (реже купец, потомственный почетный гражданин), с высшим образованием (чаще юридическим или вообще гуманитарным), чиновник V–VIII классов, житель города одной из земских губерний, член совета банка или акционерного предприятия, земле- и домовладелец, нередко земский или городской гласный.
Вопреки расчетам создателей Союза 17 октября привлечь в свою партию представителей демократических слоев населения, в первую очередь рабочих и крестьян, им не удалось. Созданные в конце 1905 г. Рабочая партия Союза 17 октября и одноименный Крестьянский союз никогда не были массовыми. Рабочая организация прекратила существование уже в период первой избирательной кампании. Среди членов Союза 17 октября рабочих и крестьян было очень мало. Понадобилось чуть более года после образования партии для того, чтобы октябристы окончательно осознали бесперспективность надежды обрести поддержку в широких массах города и деревни. В свою очередь, дворянское большинство октябристов, которое привнесло в Союз дух дворянской вольницы и дворянской же корпоративности, с одинаковой брезгливостью и недоверием относилось к политическим организациям “черни”, будь то революционным или крайне правым. “Мы господская партия”, – констатировалось в феврале 1907 г. на одном из заседаний октябристского ЦК.
В целом по своей социальной природе Союз 17 октября был партией либерального дворянства (еще не полностью порвавшего, однако, с традиционными дворянскими занятиями) и крупной, частично “одворяненной” торгово-промышленной и финансовой буржуазии.
Разработка программы Союза 17 октября прошла несколько этапов. Первый из них относится к ноябрю 1905 г., когда были изданы упомянутый и весьма общий ее первый вариант, а затем и программное воззвание, подписанное 33 членами ЦК партии первого состава. Второй период охватывает 1906 и первую половину 1907 г., когда на I съезде Союза 17 октября (февраль 1906 г.) программа была принята в значительно расширенном и доработанном виде, а на II съезде (май 1907 г.) – подвергнута некоторой редакционной обработке. Наконец, третий период включает в себя работу двух партийных конференций (в октябре 1907 и ноябре 1913 г.), а также III съезда Союза 17 октября (октябрь 1909 г.). Особенностью этого периода было то, что программные положения в это время конкретизировались и дорабатывались с прицелом на их внесение в Думу в качестве законопроектов.
Центральное место в программе Союза 17 октября занимал вопрос о характере и структуре государственной власти в России. “Российская империя, – говорилось в первом ее параграфе, – есть наследственная конституционная монархия, в которой император, как носитель верховной власти, ограничен постановлениями Основных законов”. Таким образом, октябристы заявляли о себе как о противниках идеи сохранения неограниченной власти монарха.
Выступая за упразднение неограниченного самодержавия, октябристы вместе с тем категорически возражали против введения в России парламентского строя, считая его неприемлемым как с исторической, так и с политической точек зрения. В сохранении монархической формы правления они видели залог “связи с прошлым, ручательство в правильном направлении” “государственного корабля, ограждении его от напрасных бурь и шатаний, словом, залог закономерного (органического) развития России из основ ее тысячелетнего прошлого”. Характерно, что октябристы, правда, не без некоторых колебаний, признали целесообразным сохранить за конституционным монархом титул “самодержавный”, видя в этом титуле “историческое достояние” России.
Согласно выработанной октябристами схеме, в структуру высшей государственной власти России должны были войти монарх, царствующий и управляющий одновременно, и двухпалатное народное представительство, формируемое на основе цензовых выборов, прямых – в городах и двустепенных – в остальных местностях. Так представляли себе октябристы способ формирования нижней палаты Государственной думы. Что же касается верхней законодательной палаты – Государственного совета, – смысл существования которой заключался в том, чтобы исправлять и корректировать решения Думы, то это должен был быть узкоцензовый орган, половина членов которого к тому же назначалась монархом. Таким образом, единственным серьезным отличием этого пункта октябристской программы от изданного 20 февраля 1906 г. Положения о Госсовете было уравнение его в правах с Думой (по официальной версии, Госсовет получал право решающего голоса).
В распределении прав между народным представительством и монархом октябристы делали явное предпочтение в пользу последнего. Без императорской санкции не мог вступить в силу или быть отменен ни один закон; царю же принадлежало право назначения и смешения министров, которые, правда, в своей практической деятельности теоретически несли равную ответственность перед ним и народным представительством. Однако, чтобы добиться смешения министра, Думе требовалось возбудить против него судебное преследование. Очевидно, что при таких условиях провозглашенный в программе Союза 17 октября контроль законодательных палат за “законностью и целесообразностью действий правительственных органов” был фикцией. Реальные права обеих законодательных палат заключались в праве законодательной инициативы, подачи запросов правительству и утверждения правительственного бюджета.
Второй раздел октябристской программы был посвящен требованиям в области гражданских прав. Здесь содержался обычный для либеральной партии перечень положений, включавший свободу совести и вероисповедания, неприкосновенность личности и жилища, свободу слова, собраний, союзов, передвижения и т.д. По своему содержанию этот раздел программы Союза 17 октября был, пожалуй, самым демократичным. Беда заключалась в том, что на практике сами октябристы часто нарушали эти положения своей программы. Особенно это касалось требования гражданского равноправия вообще и еврейского в частности. Под давлением своих Западных и Юго-Западных отделов, выступавших в большинстве против предоставления равноправия евреям, октябристское руководство всячески тормозило решение этого вопроса даже внутри самой партии.
Что касается национального вопроса вообще, то октябристы исходили из необходимости сохранения “единой и неделимой” России (эти слова были внесены в параграф 1 партийной программы по решению II съезда) и считали нужным противодействовать “всяким предположениям, направленным прямо или косвенно к расчленению империи и к идее федерализма”. Исключение было сделано только для Финляндии, которой предполагалось предоставить “право на известное автономное государственное устройство” при условии “государственной связи с империей”. Формулируя права национальных меньшинств, октябристы высказывали готовность удовлетворять и защищать их культурные, но не политические “нужды”. Однако и здесь подчеркивалось, что “пределы этого права” ограничиваются самоценной для октябристов идеей общероссийской государственности. Таким образом, в решении остро стоявшего в России национального вопроса октябристы не смогли выйти за пределы узконационалистической и великодержавной точки зрения. Характерно, что в официальной программе Союза 17 октября национальный вопрос вообще был обойден. Приведенные выше положения содержались не в программе Союза, а в его ноябрьском воззвании и в подготовленном позднее “постатейном изложении” этого же воззвания.
Большое внимание в программе Союза 17 октября было уделено социальным вопросам, среди которых на первом месте стоял аграрный, названный “самым острым, самым больным вопросом на пространстве всей почти великой России”. Октябристы осознавали, насколько тяжелым было положение страдавшего от малоземелья крестьянства, и, более того, находили требования крестьян об увеличении наделов вполне справедливыми. Удовлетворить их октябристы предполагали, во-первых, за счет государства в результате раздачи крестьянам через особые земельные комитеты пустующих казенных, удельных, кабинетских земель и, во–вторых, путем “содействия покупке крестьянами земель у частных владельцев” при посредстве Крестьянского банка. В крайних случаях программа Союза 17 октября предусматривала и “принудительное отчуждение” части частновладельческих земель с обязательным вознаграждением владельцев. Выкупить землю, подчеркивали октябристы, обращаясь к крестьянам, “надо по справедливой оценке и без ущерба для помещичьего хозяйства. Даром же отбирать землю нельзя, это несправедливо, да и к добру не поведет”.
Основной акцент в октябристской аграрной программе, однако, был сделан не на земельном, а на хозяйственно-правовых вопросах. Октябристы считали необходимым уравнять крестьян в правах с остальными гражданами путем отмены всех законов, юридически принижавших податные сословия, а главное – административной опеки над ними; ликвидировать общину и осуществить ряд мер для улучшения экономического положения крестьян (развитие сельскохозяйственного кредита, широкое внедрение агрономических знаний, распространение кустарных промыслов и т.д.).
Таким образом, в решении аграрного вопроса октябристы шли в русле столыпинской аграрной политики. Однако в отличие от П.А.Столыпина, делавшего основную ставку на сравнительно узкий слой “крепких и сильных” крестьян, октябристы рассчитывали на то, что им удастся в относительно короткий срок создать широкий слой зажиточного крестьянства, которое и должно было стать массовой опорой режима.
Подчеркнутая приземленность, практицизм и выдвижение на первый план сравнительно второстепенных вопросов были характерны не только для аграрно-крестьянского раздела программы Союза 17 октября, но и для раздела, касавшегося положения рабочих. Так, в вопросе о продолжительности рабочего дня позиция октябристов была отмечена стремлением защитить интересы русской промышленности. В программе Союза этот вопрос трактовался в весьма общем виде: речь здесь шла о необходимости “нормировки” предельной продолжительности рабочего времени и об “урегулировании” сверхурочных работ. Расшифровка этого программного положения содержалась в октябристской литературе. “Наш союз, – указывалось в одной из брошюр В.М.Петрово-Соловово, – конечно, будет приветствовать сокращение рабочего дня, поскольку оно допустимо без ущерба промышленности и торговле, но не настаивает... категорически... на 8–часовом рабочем дне”. Обосновывая этот тезис, октябристы резонно отмечали, что в условиях технической отсталости России, а также огромного (по сравнению с Западной Европой) количества религиозных праздников, сокращение рабочего дня до европейского уровня будет иметь следствием резкое удорожание, а значит, и неконкурентноспособность русских товаров.
Заключительные разделы октябристской программы были посвящены вопросам народного образования, реформе суда и системы местного административного управления и самоуправления, мерам в области экономики и финансов, проблемам реформирования Церкви.
“Политическая и гражданская свобода, провозглашенная Манифестом 17 октября, – отмечалось в послесловии к программе, – должна пробудить к жизни дремлющие народные силы, вызвать дух смелой энергии и предприимчивости, дух самодеятельности и самопомощи и тем самым создать прочную основу и лучший залог нравственного возрождения”. Выраженный здесь оптимизм довольно резко диссонировал с робкими и умеренными попытками решить коренные вопросы российской действительности в праволиберальном духе.
Октябристы не скрывали своего неприятия революции, а на практике оказывали правительству посильную помощь в ее подавлении, не опускаясь при этом, конечно, до роли царских держиморд, подобно черносотенцам. “Союз ненавидит революцию как величайшее зло и величайшую помеху в установлении в России порядка”, – говорилось в прокламации, изданной одной из петербургских организаций Союза 17 октября. За стремление “приноравливать” свою тактику к действиям правительства, которое с течением времени все дальше отходило от обещаний Манифеста 17 октября, октябристы (не совсем, впрочем, справедливо) получили у современников прозвище “партия последнего правительственного распоряжения” или даже “партия пропавшей грамоты”. “Цель партии, – писали октябристы, – составить тесно сплоченный около правительства круг людей для единой, плодотворной, созидательной работы”.
Руководствуясь этим принципом, еще в период подготовительной работы по созданию Союза 17 октября лидеры складывавшейся партии – Д.Н.Шипов, А.И.Гучков и М.А.Стахович – вступили в переговоры с С.Ю.Витте о вхождении в его кабинет. Заявив свое “принципиальное единогласие с программой графа Витте и свое полное доверие к правительству”, октябристы, однако, отказались от “неудобоносимых” министерских “бремен”, сославшись на отсутствие необходимого опыта. Действительная причина этого отказа, вероятно, заключалась в широко распространенном в либеральных кругах личном недоверии к премьеру, а также в неясности судьбы его кабинета в условиях нараставшей революции. Отпугивала либералов и перспектива соседствовать на министерских должностях с П.Н.Дурново. Витте особо настаивал на вручении этому крайнему реакционеру портфеля министра внутренних дел, а столичная молва прочила ему в перспективе и самое премьерство. В целом, несмотря на безрезультатность этих переговоров, они явились серьезной заявкой с обеих сторон на “единую и плодотворную” работу в будущем.
События ноября – декабря 1905 г. прошли под знаком заметного сползания октябристов вправо. На ноябрьскую почтово-телеграфную забастовку они ответили рядом гневных статей в газете “Слово”, в которых содержались требования к правительству о принятии самых решительных мер для “восстановления порядка”. Такое же резкое осуждение Союза 17 октября вызвали революционные выступления в армии и на флоте. В декабре 1905 г. А.И.Гучков лично внес в Московскую городскую управу пожертвования в пользу семейств солдат, пострадавших во время подавления ноябрьского вооруженного восстания севастопольских матросов. Одновременно октябристы не скупились на выражение верноподданнических чувств. В телеграмме, направленной “на высочайшее имя” участниками проходившего 4 декабря первого общего собрания петербургских членов Союза, “полной грудью” провозглашалось “ура конституционному царю свободного народа”.
Казалось, к концу 1905 г, между октябристами и правительством сложилось полное взаимопонимание, однако на деле именно к этому времени относятся первые серьезные расхождения между ними. Октябристы с удивлением обнаружили, что правительство, с блеском, по их мнению, выполнившее первую задачу их тактического плана – подавление “крамолы”, совсем не спешило перейти ко второй – созыву Думы. Предновогоднее же интервью графа Витте, в котором тот заявил, что и после издания Манифеста 17 октября царь остается неограниченным самодержцем, повергло октябристов в смятение и впервые заставило выступить с критикой сначала “окаянства” самого премьера, а затем и всего правительственного курса.
После интенсивного обсуждения на заседаниях ЦК вопрос об этом был включен в повестку дня I съезда партии. Резолюция съезда об отношении к политике правительства была составлена в необычайно резких для октябристов тонах. Октябристы требовали “безотлагательно” издать временные правила, “обеспечивающие установленные Манифестом 17 октября свободы”, отменить положения об усиленной и чрезвычайной охранах как меру неправосудную, возбуждающую в стране общее недовольство и не “достигающую цели”. Основной акцент в резолюции был сделан на необходимости “ускорить всеми мерами” выборы в Думу, определив точный срок ее созыва.
Свою избирательную кампанию октябристы фактически начали еще в ноябре 1905 г., когда по их инициативе в Петербурге был создан Соединенный комитет умеренных партий, объединивший представителей десяти конституционно–монархических организаций и вылившийся позднее в предвыборный блок четырех из них: самого Союза 17 октября, Партии правового порядка, Прогрессивно–экономической партии и Торгово-промышленного союза. “Блок 4-х” действовал только в Москве и Петербурге. На местах (в Казани, Тамбове, Ярославле и т.д.) октябристы чаше всего блокировались с другой партией крупной буржуазии – Торгово-промышленной.
На предвыборных митингах и собраниях октябристы, чьи умеренные взгляды резко диссонировали с господствовавшими в обществе радикальными настроениями и, не обладали к тому же хорошим подбором ораторов, как правило, проигрывали соседям “слева” – кадетам. Поэтому основную ставку в своей агитации они делали на печать. Возможности такого рода у них действительно были исключительные. Почти каждый пятый отдел Союза 17 октября занимался издательской деятельностью, причем 15 отделов помимо издания воззваний, прокламаций и брошюр имели в своем распоряжении периодические органы печати, а некоторые (например, Ярославский) – и по два. Всего в 1906 г. октябристы издавали свыше 50 газет на русском, немецком и латышском языках. По данным ЦК Союза 17 октября, в 1905–1907 гг. партией было издано около 80 наименований брошюр, причем некоторые – миллионными тиражами.
Все эти усилия, однако, результатов не дали, демократический избиратель за октябристами не пошел. В 1 Думу партиям “блока” удалось провести лишь 16 своих депутатов, и их голос в российском парламенте почти не был слышан. Не способствовало росту популярности партии и то обстоятельство, что октябристы оказались самой правой фракцией Думы. Лидеры фракции (П.А.Гейден, М.А.Стахович, Н.С.Волконский) снискали известность как инициаторы не состоявшегося осуждения Думой “политических убийств” (т.е. действий революционеров) и как противники принудительного отчуждения помещичьих земель, а также немедленной ликвидации сословных ограничений. Из–за своей малочисленности октябристские депутаты серьезного влияния на ход работы I Думы оказать не могли.
Горькая пилюля перводумья была несколько подслащена новым предложением их лидерам занять высокие министерские посты. Переговоры об этом, начатые по инициативе П.А.Столыпина, продолжались с мая по июль 1906 г., но, как и осенью 1905 г., закончились безрезультатно, После разгона I Думы и подавления Свеаборгского и Кронштадтского восстаний царизм перестал нуждаться в услугах либералов, переговоры с которыми были прерваны. 24 августа 1906 г. было опубликовано правительственное сообщение, в котором, с одной стороны, говорилось о введении военно–полевых судов, а с другой – намечалась целая серия социально–политических реформ в духе Манифеста 17 октября. Это официальное сообщение явилось новой важной вехой в эволюции Союза 17 октября.
Точкой отсчета в новом зигзаге политического курса октябристов стало интервью А.И.Гучкова по поводу августовского правительственного заявления, в котором лидер октябристов оправдывал роспуск 1 Думы и выразил полное согласие с политикой Столыпина. Большинство членов партии всецело поддержало Гучкова, который 29 октября 1906 г. был избран председателем Союза 17 октября. Однако были и такие, для кого этот новый шаг партии вправо оказался неожиданным и противоречившим ее исходным принципам. Осенью 1906 г. из состава ЦК и партии вышли основатели Союза Д.Н.Шипов и МА.Стахович, с тем чтобы окончательно перейти в Партию мирного обновления (ПМО), которая выполняла роль буфера между кадетами и октябристами. Соответственно, сами собой отпали планы слияния ПМО с Союзом 17 октября, еще летом 1906 г. казавшиеся Гучкову вполне осуществимыми и даже неизбежными.
Провал первой избирательной кампании и последовавшая междоусобица в “верхних этажах” Союза 17 октября усилили дезорганизацию и распад местных октябристских отделов. Не менее 60 из них прекратило существование уже летом 1906 г. К началу 1907 г. количество местных организаций Союза 17 октября уменьшилось вдвое – до 128, а число примыкавших к нему партий сократилось с 23 до 13. Резко упало представительство октябрьских отделов на съездах Союза. Если в работах 1 съезда партии приняли участие представители от 95 местных организаций, то на II съезде делегатами были представлены лишь 22 из них.
Несмотря на то, что в борьбе за голоса избирателей Союз 17 октября пользовался уже тем преимуществом, что действовал абсолютно легально и в отличие от своих конкурентов слева почти не подвергался правительственным “утеснениям”, во II Думу октябристам удалось провести лишь 43 своих депутата. Рост фракции в два с лишним раза по сравнению с результатами выборов в I Думу если и был успехом, то весьма и весьма скромным. Характер и направленность деятельности октябристов в II Думе мало отличались от их опыта годичной давности. Они настаивали на осуждении Думой революционного террора, резко критиковали аграрные законопроекты трудовиков и кадетов (не выдвигая, впрочем, собственного), поддержали правительственную точку зрения в вопросе об организации помощи голодающим и т.д. Новым было лишь то, что основной смысл своей думской деятельности октябристы на этот раз видели в создании “прочного конституционного центра”, в который должны были войти представители умеренных партий и правого крыла кадетов. Однако на практике эта идея реализована не была, и на всем протяжении деятельности II Думы октябристы фактически были изолированы, не будучи поддержаны ни правыми, ни левыми фракциями.
Третьеиюньский государственный переворот заставил октябристское руководство скорректировать свою тактику. При оценке акта 3 июня 1907 г. октябристы представляли ситуацию таким образом, что главным виновником потрясения “молодого правового строя” становилось не правительство Столыпина, а революционеры, продолжавшие и после 17 октября 1905 г. вести “бессмысленную братоубийственную войну”. Исходя из своей модели государственного устройства России, они считали, что монарх, сохранивший и после 17 октября “свободную волю” и “исключительные прерогативы”, был вправе “в интересах государства и нации” пойти на изменение избирательного закона.
Новый избирательный закон предоставил октябристам возможность занять руководящее положение в III Думе и отдал решение коренных вопросов российской действительности именно в их руки. В III Думе октябристам удалось сформировать мощную фракцию в составе 154 депутатов, на 112 больше, чем во II Думе. Это был, безусловно, уже серьезный успех, которым октябристы в известной степени были обязаны поддержке крупной национальной буржуазии. Внушительными были позиции Союза 17 октября и в Госсовете, где октябристская по духу “группа центра” стала преобладающей. Многочисленная думская фракция Союза 17 октября никогда не была монолитным образованием – в ней явно преобладали центробежные тенденции. По этой причине парламентскому курсу партии были свойственны бесконечные колебания, частые перемены принятых на заседаниях бюро и самой фракции решений. Все это в совокупности с действиями правительства в конечном счете привело к провалу тактического плана Союза 17 октября, выработанного в октябре 1907 г. на первой общепартийной конференции.
Несмотря на громкий успех партии на выборах, процесс распада октябристской периферии продолжался и в условиях третьеиюньского режима. Хотя в 1909 г. общее количество местных отделов Союза по сравнению с 1907 г. практически не изменилось, численность каждого из них заметно упала; к тому же многие местные отделы существовали лишь на бумаге и были совершенно недееспособны. Появление каждого нового отдела Союза в этот период воспринималось как своего рода сенсация и удостаивалось быть отмеченным в годовом отчете ЦК.
При проведении своей думской программы октябристы главную ставку делали на правительство Столыпина, с которым, по свидетельству Гучкова, ими был заключен своего рода договор о “взаимной лояльности”. Этот договор предусматривал обоюдное обязательство провести через Думу широкую программу реформ, направленных к дальнейшему развитию “начал конституционного строя”. До тех пор, пока Столыпин сохранял хотя бы видимость соблюдения этого договора, октябристы служили ему верой и правдой, будучи фактически правительственной партией. В реализации своего думского курса октябристы ориентировались главным образом на умеренно правых. После обсуждения правительственной декларации, с которой с думской трибуны выступил сам премьер–министр, они в течение длительного времени отвергали попытки кадетов заключить с ними соглашение для создания в Думе “работоспособного конституционного центра”. Под влиянием правых октябристы отказались ввести представителей кадетской фракции в состав думского президиума и закрыли перед ними двери комиссии государственной обороны.
После поражения на дополнительных выборах в Москве октябристы на своем III съезде приняли решение активнее использовать право думской законодательной инициативы. Съезд разработал ряд законопроектов, с тем чтобы внести их на обсуждение Думы. Эти законопроекты шли в одном русле со столыпинской программой ре” форм, причем на одно из первых мест здесь были выдвинуты земская и судебная реформы. Продолжавшийся крен правительственного корабля вправо истощил терпение даже октябристов с их “коленопреклоненной” тактикой. Начиная с 1910 г., думская фракция Союза 17 октября усилила критику “незакономерных” действий правительства и местных властей. Робкая октябристская фронда, однако, никакого действия на правительство не возымела. В марте 1911 г. в знак протеста против антиконституционных действий Столыпина Гучков был вынужден уйти с поста председателя III Думы. Одновременно партийное руководство резко изменило курс по отношению к своим соседям слева: начались поиски соглашения с прогрессистами и кадетами. Отрицательным и весьма болезненным для октябристских лидеров последствием этого шага явилось обострение противоречий внутри их думской фракции, которая ко времени окончания работы III Думы оказалась на грани раскола.
Убийство Столыпина в сентябре 1911 г. вызвало шок в октябристской среде. Их и без того пошатнувшаяся надежда на возможность проведения через Думу либеральных реформ, опираясь на “договор” с властью, совсем исчезла. После убийства Столыпина правительственные круги не удовлетворяли даже октябристов. Периферия Союза 17 октября, по давней чиновничьей привычке умевшая чутко реагировать на настроения в “верхах”, не замедлила ответить на это массовым выходом из партии. По данным Департамента полиции, в 1912 г. в большинстве губерний отделы Союза исчезли; в тех же местах, где организации октябристов продолжали существовать, они, как правило, ничем себя не проявляли, представляя собой “ничтожные” по численности группы.
На выборах в IV Думу октябристам удалось получить лишь 98 депутатских мандатов, причем забаллотированным оказался сам лидер Союза 17 октября. Учитывая неудавшийся опыт сотрудничества со Столыпиным в III Думе, октябристское руководство внесло некоторые изменения в политическую линию своей думской фракции. Все еще продолжая надеяться на “здравый смысл” и “нравственный авторитет” власти и ее реформистские потенции, октябристы несколько повысили тон своих думских выступлений и в союзе с прогрессистами стали более настойчиво требовать осуществления “начал” Манифеста 17 октября. Нежелание правительства В.Н.Коковцова идти на уступки либералам заставило октябристов усилить критику действий не только местной администрации, но и центральных правительственных ведомств, в том числе МВД. Резкой критике правительственный курс был подвергнут на ноябрьской 1913 г. конференции Союза 17 октября.
Предметом особой тревоги лидеров “Союза” явилось нарастание кризисных явлений в политической жизни страны. Вопрос о том, как миновать “великие потрясения”, горячо обсуждался на заседаниях ЦК партии и на страницах ее центрального органа – газеты “Голос Москвы”. В ходе развернувшейся дискуссии левые октябристы настаивали на необходимости заключить блок с прогрессистами и кадетами с целью создания в Думе “оппозиционного центра” и проведения конституционных реформ. Напротив, правое крыло партии считало подобное соглашение недопустимым и выступало резко против предложения “левых” отказать правительству в кредитах. В результате, несмотря на прозвучавший на упомянутой ноябрьской конференции призыв к сплочению, уже в декабре 1913 г. думская фракция октябристов раскололась на три части: земцев-октябристов (65 человек), собственно Союз 17 октября (22) и группу из 15 бывших членов фракции, объявивших себя беспартийными, а на деле блокировавшихся в Думе с ее правым черносотенным крылом. Раскол фракции, а затем и партии в целом поставил Союз 17 октября на грань полной катастрофы.
Первая мировая война привела к окончательной дезорганизации Союза 17 октября. 1 июля 1915 г. прекратилось издание газеты “Голос Москвы”, вскоре окончательно заглохла деятельность ЦК партии. Попытки Департамента полиции выявить в это время действовавшие октябристские отделы на местах результатов не дали. Остававшиеся в ряде мест весьма малочисленные и изолированные друг от друга группки октябристов, занятые организацией помощи раненым и беженцам, никакой политической работы не вели. Фактически Союз 17 октября как партия прекратил свое существование, хотя некоторые крупные партийные деятели (А.И.Гучков, М.В.Родзянко, И.В.Годнев) продолжали играть заметную роль в политической жизни страны вплоть до лета 1917 г.
Д.Б. Павлов, В.В. Шелохаев
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
«САМАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Кафедра российской истории
Введение
Глава 1. Организационное становление партии октябристов
§1.2 Структура, численность и социальный состав партии
§2.1 Шипов Дмитрий Николаевич
§2.2 Гучков Александр Иванович
§3.1 Деятельность октябристов 1905-1906 гг.
Заключение
Список источников и литературы
ВВЕДЕНИЕ
К партиям либеральной ориентации мы относим те, которые провозгласили в своих программах приверженность основным либеральным ценностям: рыночной экономике с безраздельным господством частной собственности и свободой предпринимательства, демократическим правам и свободам личности, конституционному, правовому государству.
Ведущими партиями либерального направления были Конституционно-демократическая партия и Союз 17 октября, представляющие собой два полюса русского либерального движения - прозападнического либерал-радикализма и умеренно-консервативных конституционалистов-почвенников. При этом основным методом модернизации России и те, и другие признавали только ее реформирование «сверху».
Союз 17 октября вместе с примыкавшими к нему партиями и организациями представлял собой правый фланг российского либерального лагеря и занимал промежуточное положение между конституционными демократами и крайне правыми. Грань, отделявшая эти общественно-политические группировки друг от друга, была, однако, весьма подвижной и неустойчивой. Таким образом, важно проследить становление и деятельность октябристов, выказав ее отличия от других партий.
Цель настоящей работы: дать характеристику партии «Союз 17 октября» в 1905-1907 гг., проследив ключевые моменты её развития, для чего необходимо решить следующие задачи:
· проследить создание и становление партии «Союза 17 октября», отразив организационную структуру, численность, социальный состав;
· осветить теоретические концепции, программу, а также их коррекцию;
· осветить биографию лидеров партии, т. к. личности лидеров накладывали существенный отпечаток на все основные и многие второстепенные проявления партийной жизни;
Для того, чтобы выполнить поставленные цели и задачи, был привлечен следующий круг источников , который можно разделить на несколько групп: союз октябрь партия октябрист
1) документальные источники, относящие непосредственно к событиям, которые они описывают: документация съездов, конференций и заседаний (протоколы, проекты программных документов), официальные документы от лица партии (манифесты, резолюции, программы и уставы);
2) воспоминания, дающие субъективное отношение их авторов к каким-либо событиям (воспоминания А. И. Гучкова, Д. Н. Шипова);
3) отдельно можно выделить партийную пропагандистскую литературу (прокламации, воззвания, брошюры).
Историография. Из дореволюционной историографии следует выделить пятитомник «Общественное движение в России в начале XX века» под редакцией Ю. О. Мартова, П. П. Маслова, А. Н. Потресова (начал выходить в свет в 1909 г.). Работа над изданием затянулась и не была завершена в связи с началом первой мировой войны. Авторы и редакторы, исходя из своих философских и политических убеждений, попытались осмыслить предпосылки, ход и итоги первой российской революции, позиции классов и партий. История политических партий России отражена в двух томах - первом и третьем (третий целиком посвящен этому сюжету) и частично во втором томе (книга 3). Редакция издания заявила, что она стремилась «дать объективное исследование» исторического процесса в России и в том числе - по истории политических партий. В большинстве случаев это удалось, особенно если учесть поставленную цель: не переоценивать революционные возможности рабочего класса и социал-демократической партии. Третий том (книга 5) «Общественного движения в России в начале XX века» (1914) содержал анализ истории всех главных политических партий России: конституционных демократов (автор А. Мартынов); Союза 17 октября (Ф. Дан и Н. Череванин) и др. Ведущими идеями тома являются:
o первая российская революция создала «живительную почву» (объективные и субъективные предпосылки) для возникновения в России партий, отличающихся не только по социально-классовому составу, но и по средствам и методам достижения конечной цели - завоевания власти;
o в революции 1905-1907 гг. каждая из существовавших тогда партий пыталась выдать себя за носителя прогрессивных идей, а некоторые из них стремились объединить все демократические силы, к этому же призывали и народнические партии;
o думская тактика (ей в данном томе уделяется значительное внимание) политических партий не была однородно-классовой, она определялась приливами и отливами революционной волны и расстановкой политических сил за стенами российского парламента.
Идеи пятитомника не только оказали решающее влияние на дооктябрьскую историографию, но и нашли свое дальнейшее развитие во многих трудах советских историков начала 20-х годов.
В 30-е гг. важным вкладом в изучение вопроса о роли либерально-монархической буржуазии и ее партий в период первой российской революции явилась монография Е. Д. Черменского. Она написана на основе изучения значительного круга архивных источников и материалов, многие из которых впервые введены автором в научный оборот. Основываясь на ленинских оценках классовой природы октябристов, автор проследил процесс создания этой партии, впервые предпринял попытку определить ее численность и состав, дал краткую характеристику ноябрьского (1905 г.) варианта программы, показал ее деятельность в период избирательных кампаний в I и II Думы. В целом книга Е. Д. Черменского значительно расширила представления о классовой природе октябристов, о взаимоотношениях их с самодержавием.
Новый фактический материал, позволяющий углубить представления об отдельных сторонах деятельности октябристов в 1905-1907 гг., содержится во втором издании монографии Е. Д. Черменского.
Преодоление парадигмы «Краткого курса» началось только с 50-60-х годов. В 70-80-е годы изучение «непролетарских» партий активизировалось. В этой связи следует отметить сборник с характерным названием «Непролетарские партии России», где октябристам посвящено ряд статей.
В конце 80-х гг. вышла работа В. В. Шелохаева «Партия октябристов в период первой российской революции». Монография содержит анализ классовой природы, идеологии, программы, тактики, организационной структуры партии октябристов. Автор подробно освещает отношение большевистской партии к правому флангу российского либерализма - октябристам, дает обстоятельную критику буржуазной историографии. На основе ранее использованного и нового корпуса источников в книге рассмотрен социальный состав местных комитетов, ЦК и думских фракций.
В историографии 90-х годов наблюдается отход от догм марксисткой схемы. Итоги размышлений нашли свое выражение в таких обобщающих трудах как: «Политическая история России в партиях и лицах», «История политических партий России», «Политические партии России. Конец XIX - первая треть ХХ в. Энциклопедия», «Политические партии России в контексте ее истории», «Политические партии России: история и современность» и ряд других работ. Основными недостатками данных сочинений вызваны отсутствием определенной методологической позиции, что создает впечатление аморфности и неопределенности.
Анализ историографических обзоров и некоторых обобщающих трудов показывает, что история партии октябристов нуждается в углубленном изучении на основе нового порядка источников и нового исторического мышления, освобожденного от идеологизированных источников и стереотипов.
ГЛАВА 1. ОРГАНИЗАЦИОННОЕ СТАНОВЛЕНИЕ ПАРТИИ ОКТЯБР И СТОВ
Оформление октябризма как политического течения было органически связано с теми процессами, которые имели место в российского либерализме на рубеже двух веков. В литературе достаточно обстоятельно проанализированы как общие, ведущие тенденции развития либерального движения, так и показаны отличия по программным, тактическим и организационным вопросам между различными направлениями и течениями в либерализме. Результаты этих исследований позволяют утверждать, что уже в начале XX в. в недрах либерального лагеря были заложены идейные и организационные основы будущих партий России, в том числе и партии октябристов.
Ядро Союза 17 октября сформировалось в октябре-ноябре 1905 г. и выступило впервые, как организованная группа, на ноябрьском съезде земских и городских деятелей того же года.
Это выступление не было неожиданным. Формирование элементов, получивших впоследствии название «октябристских», совершалось, под многосторонними и противоречивыми влияниями бурной эпохи 1904-1905 гг., не всегда прямолинейно, но последовательно и неуклонно. Элементы эти зародились прежде всего в земско-дворянской среде. К ним примкнули впоследствии известные торгово-промышленные слои.
Одним из центральных вопросов, который вызывал наиболее острые разногласия среди либеральной оппозиции, был вопрос о реформе центральной государственной власти. В отличие от левого крыла либерализма - освобожденцев и даже представителей земского традиционного либерализма - земцев-конституционалистов представители правого крыла земского либерализма - шиповцы выступали против ограничения власти самодержавия монарха. Единственное, на что в это время соглашались они, - это на созыв Земского собора, который должен был стать законосовещательным органом при царе.
Идейные разногласия между освобожденцами, земцами-конституционалистами и шиповцами нашли свое отражение в решениях ноябрьского земского съезда 1904 г. Не возражая против пунктов программы о необходимости введения в стране гражданских и политических свобод, шиповцы категорически выступили против основного программного требования - ограничения самодержавия народным представительством с законодательными функциями. «Русскому народу, - заявил Д. Н. Шипов, - чуждо стремление к народовластию, и в нем сильны привязанность к идее самодержавия, в которой он хочет видеть выражение соборной совести народа, к которой он питает доверие и любовь».
Чтобы избежать раскола среди участников земских съездов, большинство (освобожденцы и земцы-конституционалисты) вынуждено было пойти на уступки шиповцам и изложить пункт о правах народного представительства в двух редакциях. Большинство съезда (71 голос) высказалось за ограничение самодержавия народным представительством с законодательными функциями. Меньшинство (27 голосов) ограничилось требованием созыва законосовещательного народного представительства. Как отмечал позднее в своих воспоминаниях Шипов, разногласия между большинством и меньшинством земских съездов по этому вопросу носили принципиальный характер.
Между освобожденцами и представителями традиционного земского либерализма, в том числе и шиповцами, существовали разногласия и по социальным вопросам.
Помимо программных разногласий между различными направлениями и течениями в либерализме, имели место тактические и организационные разногласия. Так, например, левое крыло «Союза освобождения», кроме сугубо легальных форм борьбы против самодержавия, достаточно широко использовало и мирные нелегальные средства. Правое крыло «Союза земцев-конституционалистов» и особенно шиповцы предпочитали «не сходить с законной почвы», придерживались строго легальных средств воздействия на правительство (петиции, записки, личные беседы с отдельными представителями царской бюрократии и т.д.).
Революционные события 1905 г. явились мощным катализатором, ускорившим процесс партийного размежевания внутри либерально-оппозиционного лагеря. Под непосредственным воздействием революционной борьбы и требований широких народных масс либералы вынуждены были конкретизировать и политически заострять свои лозунги, формулируя их всегда «на несколько градусов ниже, чем этого требует действительно революционная действительная борьба за действительную свободу». На своем третьем съезде, состоявшемся в марте 1905 г., освобожденцы, приняв официальную программу, несколько активизировали свою деятельность среди рабочих и крестьян, выступили инициаторами создания профессионально-политических союзов «цензовой» интеллигенции, предприняли конкретные шаги в деле организационного оформления конституционно-демократической партии. В свою очередь шиповцы в апреле 1905 г. опубликовали собственную политическую программу, в которой продолжали отстаивать идею законосовещательного представительства, выступать против всеобщего избирательного права. Как и следовало ожидать, эта программа, в которой продолжали отсутствовать социальные разделы, не встретила отклика даже в либеральной среде.
На апрельском общеземском съезде 1905 г. подавляющее большинство делегатов вновь высказались за законодательное народное представительство, избранное на основе всеобщего избирательного права, за дополнение своей политической программы социальными разделами в духе решений III съезда «Союза освобождения». Оказавшись вновь в меньшинстве, шиповцы на этот раз демонстративно покинули съезд и предприняли попытку консолидации собственных сил в земской среде. В начале мая 1905 г. Шипов обратился к ряду участников апрельского съезда, выступавших против всеобщего избирательного права или проявлявших колебания по этому вопросу, с предложением принять участие в совещании земских деятелей для обсуждения вопроса о «желательной в ближайшем будущем системе выборов». Большинство земских съездов не хотела идти на окончательный разрыв с Д. Н. Шиповым и его сторонниками. Под давлением шиповцев большинство съезда вынуждено было пойти на ряд редакционных уступок, делавших требования либеральной оппозиции еще более расплывчатыми и неопределенными. Тем не менее и это полностью не удовлетворило Шипова, и он отказался принять участие в депутации к царю.
Под влиянием революционных событий весны-лета 1905 г. либеральное движение поднялось на новую ступень. Это нашло свое отражение, с одной стороны, в повышении самого тона оппозиционных выступлений, а с другой - в расширении фронта либерального движения за счет включения в него представителей городского самоуправления. Одновременно в либерально-оппозиционном лагере усилились политическая дифференциация и партийное размежевание, обострились дискуссии по программным, тактическим и организационным вопросам.
На июльском съезде «союза земцев-конституционалистов» был поставлен вопрос о дальнейшем существовании земской конституционной группы, в основном выполнившей стоящие перед ней задачи по пропаганде и распространению идей в земской среде. Правые элементы «союза земцев-конституционалистов», не отрицая необходимости создания партии, считали тем не менее, что при ее организации земцы должны искать себе союзников среди «более умеренных». «При образовании более широкой политической партии, - заявил один из будущих основателей Союза 17 октября граф П. А. Гейден, - мы должны ничем не поступаться в пользу более крайних общественных групп. Мы должны твердо стоять на своей земской программе, в основании которой лежит борьба за право». По существу, это означало ориентацию части земцев-конституционалистов на шиповцев и их сторонников.
Но более дальновидные члены союза настаивали на необходимости выхода за рамки земского движения и вступления в более тесный контакт с «Союзом освобождения», «Союзом союзов» и другими родственными либеральными организациями. Эта позиция была поддержана большинством участников съезда.
После июльского съезда «союз земцев-конституционалистов» фактически прекратил свое существование. Его «центр» и левое крыло по своим программным тактическим установкам слились с правым крылом и «центром» «Союза освобождения». В свою очередь, правое крыло «Союза земцев-конституционалистов» начинает сближаться с шиповцами.
Под влиянием нарастания освободительного движения царизм вынужден был издать 6 августа 1905 г. манифест о созыве законосовещательной Думы. Воспользовавшись предоставленной «сверху» возможностью легальной деятельности на почве выборов в булыгинскую думу, Объединенная комиссия, состоявшая из освобожденцев и земцев-конституционалистов, выработала программу конституционно-демократической партии и предприняла попытку объединить на ее платформе представителей земского и городского самоуправления. С этой целью в Москве 12-14 сентября 1905 г. был создан земско-городской съезд.
На съезде произошла дальнейшая консолидация правого крыла и «центра» «Союза освобождения» с «центром» и левым крылом «союза земцев-конституционалистов». Принятая большинством съезда освобожденческая программа легла в основу будущей программы кадетской партии. Вместе с тем на съезде активизировалась деятельность шиповского меньшинства, которому удалось привлечь на свою сторону часть умеренных земцев-конституционалистов и представителей городского самоуправления. На сентябрьском съезде земское меньшинство приобрело весьма активного союзника в лице А. И. Гучкова. Будущий лидер октябризма выступил на съезде с позиций воинствующего национализма, ставшего впоследствии одной из характерных черт деятельности «Союза 17 октября».
Несмотря на свое поражение на съезде, консервативно настроенные элементы земского и городского самоуправления не только не сложили оружия, но и в значительной степени активизировали свою деятельность по консолидации собственных сил. Этот процесс был ускорен революционными событиями в октябре 1905 г.
Всероссийская политическая стачка, инициатором и руководителем которой выступил рабочий класс во главе с партией РСДРП, заставила царизм пойти на новые уступки. 17 октября 1905 г. царизм издал манифест, в котором содержались обещания введения в стране политических свобод, созыва законодательной Думы и расширения круга избирателей. Издание манифеста 17 октября стало поворотной вехой в политической эволюции российской либеральной буржуазии, начавшей переходить как целое на сторону контрреволюции.
После издания манифеста 17 октября в основном завершилось партийное размежевание в либеральном буржуазном лагере. Среди участников земско-городских съездов произошел раскол. Средние либеральные помещики, средняя городская буржуазия и в особенности «цензовая» интеллигенция вошли в партию кадетов, официально оформившуюся на своем учредительном съезде, состоявшемся 12-18 октября 1905 г. Крупные умеренно-либеральные помещики и политически активные элементы крупной торгово-промышленной буржуазии, недовольные «радикализмом» кадетской программы и особенно ее «революционной» тактикой, приступили к созданию собственной партии.
Царский манифест 17 октября в общем и целом удовлетворял интересы умеренно-либеральных помещиков и крупной торгово-промышленной буржуазии, панически испугавшихся возможной победы народной революции. Удовлетворившись царской подачкой, крупнобуржуазные элементы «уперлись» в манифест 17 октября, который стал программой контрреволюционной буржуазии. В отличие от кадетов, которые выступали за то, чтобы «идти вперед от манифеста 17 октября или, во всяком случае, не делать ни шагу назад», будущие октябристы «стремились к тому, чтобы не идти ни шагу дальше». Не случайно, что именно дата издания царского манифеста была взята крупнобуржуазными элементами в качестве названия для собственной партии - Союз 17 октября.
После издания манифеста были ликвидированы разногласия между земцами-конституционалистами типа П. А. Гейдена, М. А. Стаховича и сторонниками Д. Н. Шипова. Подчинившись «высочайшей царской воле», шиповцы вынуждены были согласиться на ограничение самодержавия законодательным представительством.
В последней декаде октября 1905 г. в Москве, ставшей цитаделью октябризма, состоялось несколько встреч между либеральными земцами и представителями крупной буржуазии, во время которых вырабатывалась программа Союза 17 октября. 1 ноября 1905 г. в газете «Слово» было опубликовано сообщение московского корреспондента, в котором говорилось, что видные представители земств и городов, «идеалом которых в настоящее тревожное и критическое для России время является не разрушение, а созидание и благоустроение страны на началах гражданской свободы, объявленной в манифесте 17-го октября», приступили к созданию партии под названием Союза 17 октября. В числе основателей партии названы Д. Н. Шипов, А. И. Гучков, М. А. Стахович, М. В. Красовский, граф В. В. Гудович, Н. Н. Перцев, барон П. Л. Корф и др. Из бесед с ними выяснилось, что в основу политической программы создаваемой партии положен манифест 17 октября и что она будет выступать против учредительного собрания, прямого избирательного права, за созыв Думы и за неделимость России.
4 и 5 ноября состоялись совещания основателей Союза 17 октября в Петербурге, на которых был подробно обсужден проект программы, подготовленной А. И. Гучковым. После редактирования и внесения в нее изменений программа была направлена в Москву, где в это время проходил земско-городской съезд.
На ноябрьском земско-городском съезде (6-8 ноября 1905 г.) будущие октябристы во главе с А. И. Гучковым, графом П. А. Гейденом и М. А. Стаховичем выступили с особым мнением, в котором они высказывались против созыва учредительного собрания, прямого избирательного права, автономии Польши, «немедленной и повсеместной отмены всех исключительных мер и военного положения». Вместе с тем они со всей определенностью заявили о своей поддержке царского правительства и водворении порядка, ради скорейшего созыва Государственной думы, которая одна в силах «умиротворить страну, утвердить власть и осуществить реформу государственного управления».
В ходе встреч, состоявшихся во время работы ноябрьского земско-городского съезда, был выработан окончательный вариант программы партии октябристов, который затем был опубликован в газете «Слово», являвшейся до создания «Голоса Москвы» официальным органом Союза 17 октября. 16 ноября в Петербурге состоялось новое совещание, в котором принял участие прибывший из Москвы А. И. Гучков. На нем был одобрен окончательный текст программы, принятый в Москве, и утверждено решение о ее переиздании в Петербурге. Одновременно в Москве и Петербурге были созданы центральные руководящие органы Союза 17 октября, разработан и принят его устав. С середины ноября 1905 г. начался процесс организационного строительства партии октябристов по всей стране, который в общем и целом завершился во время выборов в I Думу. Однако Союз 17 октября окончательно сложился лишь осенью 1906 г. После выборов в I Думу в его состав вошла значительная часть членов торгово-промышленной партии, что, по словам Д. Н. Шипова, придало Союзу 17 октября в значительной мере классовый оттенок. С другой стороны, из Союза 17 октября вышла часть его основателей, создавших партию мирного обновления.
§ 1. 2 С труктура, численность и социальный состав партии
Согласно уставу, в Союз 17 октября могли входить «все партии и лица, признающие, что государственное преобразование России должно идти путем развития и укрепления начал конституционной монархии, с народным представительством, основанном на общем избирательном праве, и примыкающие к основным положениям программы». Причем вступающие в Союз партии сохраняли свою автономную самостоятельность, т.е. имели собственные центральные органы, программу и местные организации. Вместе с тем в уставе особо подчеркивалось, что в Союз 17 октября не могли входить те лица и партии, которые, с одной стороны, выступали за сохранение неограниченного самодержавия, а с другой - отстаивали требование созыва Учредительного собрания и демократической республики.
Во главе Союза 17 октября находился Центральный комитет, состоящий до осени 1906 г. из двух отделов - петербургского и московского. Петербургский отдел ЦК возглавлял крупный земледелец (8815 дес.), директор общества освещения газом Петербурга, председатель петербургского отделения комитета о ссудо-сберегательных и промышленных товариществах, действительный статский советник П. Л. Корф. Московский отдел ЦК возглавлял крупный землевладелец (1300 дес.), бывший председатель Московской губернской управы, действительный тайный советник и камер-юнкер императорского двора Д. Н. Шипов. До осени 1906 г. Шипов являлся председателем ЦК партии октябристов. 29 октября 1906 г. председателем ЦК стал директор правления Московского учетного банка, директор правления страхового общества «Россия», гласный Московской городской думы и земства, видный общественный деятель А. И. Гучков. В мае 1907 г. «двоецентрие» было ликвидировано и был создан единый Центральный комитет с местом пребывания в Москве.
В Москве и Петербурге были созданы городские советы, координирующие деятельность районных городских организаций. На местах конституировались губернские, городские, уездные и сельские отделы, во главе которых находился комитет или бюро. 10 октября 1906 г. партия октябристов была официально зарегистрирована петербургским градоначальником, т.е. признана царским правительством легально действующей организацией.
В 1905-1907 гг. конституировалось 260 отделов Союза 17 октября. Причем из них в ноябре - декабре 1905 г. было создано в период выборов в I Думу.
Изучение «географии» октябристских отделов показывает, что наиболее быстрыми темпами их создание шло на территории европейской части России. Здесь губернские отделы возникли в 38 губерниях и областях, уездные - в 160 уездах. Подавляющее большинство отделов находилось в земских губерниях. Это было вполне закономерным явлением, так как земское и городское самоуправление являлось основной базой либерализма. Именно земские и городские управы стали тем ядром, вокруг которого и происходило прежде всего создание октябристских организаций.
В неземских губерниях и особенно национальных районах страны процесс создания октябристских отделов был довольно медленным и затяжным, а число их невелико.
Подавляющее число октябристских отделов (227) находилось в столичных, губернских, областных и уездных городах, и только 33 отдела было создано в сельской местности. В ряде высших учебных заведений Петербурга, Москвы, Казани и некоторых других университетских городов были созданы немногочисленные октябристские студенческие фракции. В Петербурге, Москве, Прибалтике, в ряде поволжских и юго-западных губерний возникли немецкие группы октябристов. Кроме того, в 1905-1907 гг. к Союзу 17 октября присоединились на автономных началах 23 однородных с ним по программе и тактике политических организаций.
Партия октябристов состояла как из ряда довольно крупных организаций, насчитывающих сотни и даже тысячи членов, так и из сравнительно мелких, включавших в себя до десятка человек.
Наиболее крупные губернские отделы были томский (3500), новгородский (1700), тверской (1591), симбирский (1500), самарский (735), нижегородский (400), воронежский (378) и др. Численность уездных организаций, как правило, была значительно ниже и колебалась в пределах от 100 до 300 человек. Однако среди уездных организаций встречаются довольно крупные отделы, которые по своей численности не уступают городским организациям губернских городов. Так, например, двинский уездный отдел включал в себя 3256 членов, таганрогский - 700, макарьевский - 450, тихвинский - 300 и т.д. Численность сельских отделов была сравнительно невелика. Так, например, в селе Краспинском Смоленской губернии отдел насчитывал 65 членов, на станции Тимашево Самарской губернии - 35, а в селе Усольском той же губернии всего лишь 9 человек.
Общая численность Союза 17 октября в рассматриваемый период колебалась в пределах 70-80 тыс. человек.
Несмотря на сравнительно значительное число партийных организаций, Союз 17 октября как целое являлся весьма аморфным и расплывчатым объединением разнородных элементов. В крайне запущенном состоянии находилось губернское и особенно уездное «партийное хозяйство». Даже в пределах одной губернии связи между губернским и уездными отделами, не говоря уже о сельских, носили эпизодический характер. Отсутствие прямой и обратной связи между вышеназванными партийными организациями приводило к тому, что Союз 17 октября как целое представлял собой организацию, которая была неспособна провести в жизнь принятые ею же партийные решения.
Весьма плохо обстояло дело и с выполнением уставных норм партийной жизни. По существу, запись в члены партии производилась без каких-либо рекомендаций на основании устного, гораздо реже письменного заявления одному из членов местного комитета отдела. Такие «облегченные» условия приема, естественно, мало способствовали организационному укреплению Союза 17 октября.
Что касается вошедших в Союз 17 октября так называемых родственных партий и групп, то они «очень различно понимали сущность главной задачи преследуемой Союзом.
Весьма характерно, что некоторые из этих партий связывали свое вступление в Союз не с проведением каких-либо реформ в духе октябристской программы, а прежде всего с необходимостью консолидации сил для борьбы с революцией.
В состав Союза 17 октября входили лица, которые занимали позицию, близкую к правому крылу кадетской партии, но не разделяли тех или иных ее программных положений и особенно критически относились к ее тактическим «увлечениям». В конечном счете Союз 17 октября представлял собой весьма пестрый конгломерат лиц, часть которых последовательно придерживалась основных программных и тактических установок, разработанных центральным партийным руководством, а другая часть в своей практической деятельности мало чем отличалась, с одной стороны, от кадетов, а с другой - от черносотенцев. Давая оценку Союзу 17 октября, департамент полиции отмечал: «Деятельность Союза 17 октября незначительна: среди членов замечается разноголосица по существенным вопросам… Часть членов или скрытые кадеты или скрытые приверженцы партии «Союза русского народа» (последних больше).
В результате оказалось, что подавляющее большинство членов октябристской партии были неспособны на активную и систематическую работу.
Как это ни парадоксально, однако партия крупных помещиков и крупных буржуа находилась в крайне трудном финансовом положении. Фактически ЦК Союза 17 октября и его местные отделы существовали главным образом на частные пожертвования наиболее политически активных своих членов. Кроме того, некоторую, правда весьма нерегулярную, финансовую помощь ЦК октябристов оказывал Волжско-Камский коммерческий банк, а также некоторые немецкие группы Союза. В целом же представители крупного земледелия и крупного торгово-промышленного и финансового мира весьма неохотно жертвовали в пользу той партии, которая стремилась защищать их классовые интересы на политической арене.
Таким образом, организационная структура партии октябристов была весьма рыхлой и аморфной. В условиях народной революции такая партия оказалась мало подготовленной и, по существу, неспособной к активной политической деятельности.
В распоряжении исследователей нет сколько-нибудь полных сведений о социальном составе не только партии октябристов в целом, но и даже ее отдельных местных отделов. Ориентировочные данные имеются лишь о составе некоторых губернских уездных комитетов, являвшихся руководящими органами соответствующих организаций. В состав 23 комитетов входили 238 человек, из них промышленников, торговцев и банкиров - 67, чиновников разных рангов - 39, помещиков - 18, преподавателей семинарий, гимназий - 18, мировых судей и присяжных поверенных- 17, врачей -14, представителей городского и земского самоуправлений - 12, мещан - 9, домовладельцев - 8, священников - 8, профессоров - 5, служащих торгово-промышленных предприятий - 5, редакторов газет - 5, инженеров - 4, архитекторов - 2, крестьян - 2, фабричных мастеров - 1, неизвестных лиц - 4.
Усольское отделение Сызранского уезда Самарской губернии состояло из 9 крестьян. В томский отдел вошли «ректор университета, многие профессора; видные общественные деятели и представители торгово-промышленного мира». В состав тимашевского отделения Бузулукского уезда Самарской губернии вошли начальник станции и два его заместителя, урядник, податной инспектор, торговцы-крестьяне. В сообщении из Самары отмечалось, что к Союзу примкнуло большинство купечества. Аналогичная картина наблюдалась в Нижнем Новгороде, Камышине, Бийске и других городах.
Несмотря на отрывочный характер, приведенные сведения позволяют получить более или менее определенное представление о социальном составе Союза 17 октября в целом. Их анализ показывает, что в партии октябристов практически отсутствовали представители рабочего класса и трудового крестьянства. В центральной и местной прессе, в архивных источниках лишь изредка можно встретить единичные факты о попытках октябристов привлечь в ряды своей партии рабочих. Так, в Петербурге некоторые районные отделы Союза 17 октября организовали столовые для безработных, вели пропаганду своих идей на некоторых фабриках и заводах за Нарвской и Невской заставами. Весьма скудны сведения и о наличии в рядах Союза 17 октября представителей крестьянства. В октябристской прессе сообщалось о том, что в Москве к Союзу примкнула партия крестьян, которая насчитывала около 2500 человек и имела 11 отделов в окрестностях столицы. Несколько сложнее обстояло дело с представителями средних городских слоев. Наибольший процент в партии октябристов, как и кадетов, составляли торгово-промышленные служащие. Однако в отличие от последних в Союз 17 октября входили главным образом высокооплачиваемые слои этих служащих, которые, как правило, занимались управленческой деятельностью, были тесными узами связаны с владельцами торгово-промышленных предприятий, выступая в роли доверенных или агентов. В Союзе 17 октября было немало и таких служащих, которые были «записаны» в эту партию по указке своих хозяев или даже под угрозой увольнения.
Вместе с тем в партию октябристов довольно охотно вступали чиновники самых различных рангов (тайные советники, действительные статские советники, статские советники, надворные советники и т. д.), которые были в прошлом или настоящем времени тесно связаны с госаппаратом или местной администрацией. Характерно, что, несмотря на указ 14 сентября 1906 г. о запрещении чиновникам государственных учреждений состоять членами политических партий и союзов, царское правительство в целом не препятствовало участию чиновников в легализованной партии октябристов.
Из числа военных в партию октябристов вошли отставные высшие чины. Из представителей «цензовой» интеллигенции в состав Союза 17 октября вошли часть консервативно настроенных профессоров, преподавателей духовных семинарий, гимназий, реальных училищ, «модные» врачи, являющиеся владельцами клиник или занимающиеся частной практикой, крупные адвокаты. Среди октябристов было немало представителей «деловой» интеллигенции (директора и управляющие промышленных предприятий, торговых фирм, банков, контор, высокооплачиваемые инженеры, члены правлений промышленных и торговых обществ, банков, юрисконсультанты и т. д.).
Однако подлинную классовую основу партии октябристов составляли настоящие хозяева капиталистического общества - крупная торгово-промышленная буржуазия, крупные помещики, полностью перестроившие или же начавшие перестраивать свое хозяйство на капиталистический лад и вместе с тем продолжавшие достаточно широко использовать старые методы эксплуатации рабочих и крестьян. Представители крупной торгово-промышленной и финансовой буржуазии, крупных помещиков, высших слоев «цензовой» интеллигенции занимали ключевые посты в центральных и местных органах Союза 17 октября, по существу, определяли его стратегический и тактический курс (М. И. Шипов - нижегородский губернский отдел - председатель нижегородского биржевого комитета; князь П. И. Голицын - новгородский губернский отдел - губернский предводитель дворянства крупный землевладелец; П. Н. Давыдов - хвалынский уездный отдел Саратовской губернии - уездный предводитель дворянства крупный землевладелец и др.).
Весьма показательным является социальный состав Центрального комитета партии октябристов. Все 33 основателя Союза 17 октября принадлежали к торгово-промышленным и финансовым кругам, к крупным помещикам, к высшим слоям интеллигенции и чиновников (А. И. Гучков, Д. Н. Шипов, П. Л. Корф, князь Н. С. Волконский, граф П. А. Гейден и др.).
Таким образом, политический курс партии октябристов в 1905-1907 гг. определяли два основных социальных элемента: крупная торгово-промышленная и финансовая буржуазия и крупные помещики, являвшиеся фактическими хозяевами российской экономики. Будучи связаны самым тесным и непосредственным образом с существующей системой общественно-экономических отношений, оба социальных элемента - крупные буржуа и крупные помещики - были не только кровно заинтересованы в ее сохранении и упрочении, но и стремились к известной ее модернизации применительно к своим классовым интересам и духу времени. В партию октябристов входила также часть интегрированной в капиталистическую систему деловой интеллигенции, получавшая за свои услуги промышленному капиталу соответствующую долю прибыли.
§ 1. 3 Октябристская альтернатива революционным преобразов а ниям
Реформа и революция - альтернативные способы разрешения назревших общественных и государственных проблем.
В исторической литературе в качестве программы партии октябристов рассматривается воззвание, опубликованное в газете «Слово» в ноябре 1905 г. При этом, как правило, не учитывается, что воззвание представляло собой лишь первоначальный вариант программы, который был в дальнейшем подвергнут существенной переработке и дополнению в соответствующих комиссиях, созданных при ЦК, и на партийных съездах.
Разработка программы Союза 17 октября прошла несколько этапов. Первый из них относится к ноябрю 1905 г., когда были изданы упомянутый и весьма общий ее первый вариант, а затем и программное воззвание, подписанное 33 членами ЦК партии. Второй период охватывает 1906 и первую половину 1907 г., когда на I съезде Союза 17 октября (февраль 1906 г.) программа была принята в значительно расширенном и доработанном виде, а на II съезде (май 1907 г.) - подвергнута некоторой редакционной обработке. Наконец, третий период включает в себя работу двух партийных конференций (в октябре 1907 г. и ноябре 1913 г.), а также на III съезда Союза 17 октября (октябрь 1909 г.). Особенностью этого периода было то, что программные положения в это время конкретизировались и дорабатывались с принципом на внесение их в Думу в качестве законопроектов.
Центральное место в программе октябристов занимал вопрос о характере и структуре государственной власти в России. «Российская империя, - говорится в § 1 программы, утвержденной московским отделов ЦК, - есть наследственная конституционная монархия, в которой император, как носитель Верховной власти, ограничен постановлениями основных законов». На II съезде октябристской партии, состоявшемся в мае 1907 г., в этот параграф было внесено дополнение: «Государство Российское есть единое и не раздельное».
Октябристы как целое выступали против сохранения существовавшего неограниченного самодержавно-бюрократического режима, изжившего себя даже в глазах политически консервативных слоев крупной торгово-промышленной буржуазии и крупных умеренно-либеральных помещиков. Выступая за упразднение неограниченного самодержавия, октябристы мыслили себе государственное устройство России в форме наследственной конституционной монархии (при этом они в отличие от кадетов категорически выступали против введения в России парламентского строя, считая его неприемлемым как с исторической, так и с политической точки зрения).
Согласно октябристской программе, монарх должен был принимать активное участие в осуществлении как законодательной, так и исполнительной власти. «Монарх должен не только царствовать, но и управлять государством при посредстве ответственных перед государственной палатой, но им свободно назначаемых министров и на основании твердых законов, выработанных палатой и им утвержденных». Без санкции монарха не мог вступать в действие или быть отменен ни один закон, не могли быть внесены в него какие-либо изменения или дополнения. Назначая и смещая министров по-своему усмотрению, монарх осуществлял через них управление страной. Характерно, что октябристы считали необходимым сохранить за конституционным монархом и титул «самодержавец». Так, 8 января 1906 г. на совместном совещании петербургского и московского отделов ЦК была принята специальная резолюция, в которой говорилось, что «титул “самодержавный” является нашим историческим достоянием и в представлении народа связан с понятием о монархе, а не о неограниченной власти. Исключение этого термина при богослужении могло бы внести смуту и раскол».
За всеми этими общетеоретическими рассуждениями о месте и роли монарха в структуре государственной власти скрывалось вполне реальное класс о вое содержание. Суть дела состояла в том, что октябристы стремились сохранить за монархией весьма и весьма значительную реальную власть, которая могла бы защитить их от посягательств народных масс.
Октябристы считали, что совместно с монархом в осуществлении законодательной власти должно участвовать двухпалатное народное представительство. Государственная дума с формальной точки зрения должна была избираться на основе всеобщего избирательного права. Однако, по существу октябристы выступали категорически против одного из демократических принципов всеобщего избирательного права, а именно против прямого голосования. Прямые выборы допускались лишь в городах, имевших отдельное представительство в Думе. Кроме того, весьма ограничивали круг избирателей. Ими могли быть лишь «полноправные» граждане мужского пола, достигшие 25-летнего возраста и имевшие ценз оседлости, который равнялся одному году. Государственный совет представлял собой узкоцензовый орган, состоящий главным образом из представителей господствующих классов. По мнению октябристов, Государственный совет должен был исправлять и корректировать «поспешные» решения, принятые Государственной думой. Обе палаты имели равные права в решении всех без исключения вопросов, в том числе и утверждения бюджета.
В специальном разделе программы были изложены требования в области гражданских прав. В нем декларировалось: равенство всех российских граждан без различия пола, национальности и вероисповедания; свобода совести и вероисповедания; свобода слова и печати, собраний и союзов; неприкосновенность личности и жилища; свобода передвижения и выезда за границу; отмена паспортной системы; свобода приобретения собственности и распоряжения ею; право петиций. Женщины уравнивались во всех гражданских правах с мужчинами.
Так, на деле они выступали против немедленного уничтожения сословий и разного рода сословных привилегий дворянства, всячески тормозили решение вопроса и о еврейском равноправии. Достаточно сказать, что в Союзе 17 октября, и особенно в его западных и юго-западных отделах, имелось довольно сильное течение, выступающее вообще против равноправия евреев. Часть членов партии октябристов высказывалась за поэтапное решение этого вопроса. Так, например, в резолюции комитета московской немецкой группы Союза 17 октября, принятой в январе 1907 г., говорилось: «С одной стороны, слишком быстрое уравнение прав евреев могло бы привести к насилиям, на почве антисемитизма, с другой стороны, следует предварительно, до введения равноправия евреев, укрепить экономическое положение русского населения, чтобы дать ему возможность успешно вести экономическую борьбу с евреями. Первым же условием для введения полного равноправия евреем является упразднение всех еврейских организаций, направленных против христиан». Ряд полумер в решении еврейского вопроса был сформулирован в докладе П. В. Каменского, с которым он выступил на закрытом заседании ЦК, состоявшемся 3 мая 1907 г. Суть этих мер сводилась к следующему: «1) предоставить евреям свободу передвижения, но сохранить за населением отдельных местностей право не допускать евреев; 2) евреи без ограничения принимаются в средние и высшие учебные заведения, но только в том случае, если остались свободные места; 3) евреи допускаются к участию в местном самоуправлении, в частных обществах и союзах, но в определенном отношении и т. д.». И лишь незначительная часть левых октябристов высказывалась за немедленное предоставление евреям гражданских прав в полном их объеме. На II съезде партии большинством голосов восторжествовала точка зрения поэтапного решения еврейского вопроса, которое в целом совпадало с правительственной политикой.
Большое место в программе придавалось решению национального вопроса. Исходным пунктом национальной программы было требование сохранения «единства и нераздельности Российского государства». Октябристы выступали не только против федеративного, но и против автономного устройства государства. Единственным исключением являлась Финляндия, за которой признавалось право на «особое положение». Исходя из этой более чем сомнительной посылки, октябристы выступали решительными противниками автономии Польши.
Октябристы выступали против права наций и народностей, входящих в состав Российской империи, распоряжаться собственной судьбой.
Союз 17 октября выступает за распространение местного самоуправления, основанного на мелкой земской единице (волости), на всю территорию России. При этом указывалось на необходимость расширения компетенции органов местного самоуправления по отношению к «контролирующим их органам правительственной власти». Губернским земствам предоставлялось право объединяться в областные союзы для решения задач, входящих в пределы местного самоуправления. В национальных районах местное самоуправление предполагалось устроить с учетом местных потребностей, традиций, привычек и степени культурности населения. Органам местного самоуправления в национальных районах предоставлялось право «самого широкого влияния на постановку и ход школьного дела. Свобода общественной и частной инициативы в организации, открытии и содержании учебных заведений всех типов. Свобода преподавания в коммунальных и частных заведениях всех типов на местных языках». Кроме того, употребление местных языков допускалось при параллельном чтении лекций в высших учебных заведениях, во всех церковных учреждениях, а также в отдельных случаях в судопроизводстве. Вместе с тем в проекте особо подчеркивалось, что русский язык является государственным языком и должен быть обязательным предметом преподавания во всех школах, языком всех правительственных учреждениях, а также «общих судебных установлений судебных палат и окружных судов». На железных дорогах, пароходах, в крупных транспортных предприятиях, банках и других учреждениях общественного значения должна быть дана «возможность объясняться на русском языке».
Большое внимание в программе было уделено судебным и административным реформам. Еще в ноябрьском воззвании 1905 г. указывалось, что «упорядочение норм общежития и упрочение гражданской свободы возможны лишь тогда, когда население страны находит опору и защиту всех своих прав в суде и когда деятельность административных властей направлена в границы, ясно очерченные в законе». Исходя из этой посылки, октябристы считали необходимым провести следующие мероприятия:
1. ввести бессословный и независимый от администрации суд;
2. заменить устаревшие и несоответствующие потребностям времени законы новыми гражданскими и уголовными законами, которые бы соответствовали изменениям, происшедшим после издания манифеста 17 октября;
3. установить гласность судопроизводства и расширить компетенцию суда присяжных;
4. установить строгий контроль за действиями администрации и в случае нарушения ей законов привлекать виновных к гражданской и уголовной ответственности».
Большое внимание в программе октябристов уделялось социальным вопросам. Причем центральное место среди них принадлежало аграрному вопросу. Именно этот раздел программы более других подвергался неоднократному обсуждению и переработке в разного рода комиссиях и на партийных съездах. В разработке аграрной части программы активное участие принимали Г. А. Крестовников, Н. Ф. Рихтер, Ф. В. Шлиппе, Н. Н. Кулешов, Д. С. Коссович, П. П. Мигулин, князь Н. С. Волконский, С. В. Живаго и др. Ведущей тенденцией эволюции октябристской аграрной программы было ее постепенное сближение со столыпинским аграрным курсом. После издания указа 9 ноября 1906 г. аграрная программа, по существу, совпала со столыпинской политикой.
Октябристы осознавали, насколько тяжелым было положение страдавшего от малоземелья крестьянства, и, более того, находили требование крестьян об увеличении наделов вполне справедливым. Удовлетворить просьбу крестьян октябристы предполагали, во-первых, за счет государства в результате раздачи крестьянам через особые земельные комитеты пустующих казенных, удельных, кабинетских земель и, во-вторых, путем «содействия покупке крестьянами земель у частных владельцев» при посредстве Крестьянского банка. В крайних случаях программа Союза 17 октября предусматривала и «принудительное отчуждение» «части» частновладельческих земель с обязательным вознаграждением владельцев. Выкупить землю, подчеркивали октябристы, обращаясь к крестьянам, «надо по справедливой оценке и без ущерба для помещичьего хозяйства. Даром же отбирать земли нельзя, это несправедливо, да и к добру не поведет».
Основной акцент в октябристской аграрной программе, однако, был сделан не на земельном, а на хозяйственно-правовых вопросах. Октябристы считали необходимым уравнять крестьян в правах с остальными гражданами путем отмены всех законов, юридически принижавших податные сословия, а главное - административной опеки над ними; ликвидировать общину и осуществить ряд мер для улучшения экономического положения крестьян (развитие сельскохозяйственного кредита, широкое внедрение агрономических знаний, распространение кустарных промыслов и т. д.).
Подчеркнутая приземленность, практицизм и выдвижение на первый план сравнительно второстепенных вопросов были характерны не только для аграрно-крестьянского раздела программы Союза 17 октября, но и для раздела, касавшегося положения рабочих. Так, в вопросе о продолжительности рабочего дня позиция октябристов была отмечена стремлением защитить интересы русской промышленности. В программе Союза этот вопрос трактовался в весьма общем виде: речь здесь шла о необходимости “нормировки” предельной продолжительности рабочего времени и об “урегулировании” сверхурочных работ. Расшифровка этого программного положения содержалась в октябристской литературе. “Наш союз, - указывалось в одной из брошюр В. М. Петрово-Соловово, - конечно, будет приветствовать сокращение рабочего дня, поскольку оно допустимо без ущерба промышленности и торговле, но не настаивает... категорически... на 8-часовом рабочем дне”. Обосновывая этот тезис, октябристы резонно отмечали, что в условиях технической отсталости России, а также огромного (по сравнению с Западной Европой) количества религиозных праздников, сокращение рабочего дня до европейского уровня будет иметь следствием резкое удорожание, а значит, и неконкурентноспособность русских товаров.
...Подобные документы
Петиция рабочих и жителей Петербурга для подачи Николаю II. Основные этапы первой революции 1905-1907 гг. Кровавое воскресенье 9 января 1905 г. Экономическая забастовка печатников. Высочайший манифест от 17 октября 1905 г. Политические партии в революции.
презентация , добавлен 14.09.2012
Создание и основные функции партии Союз: политическая программа партии и её выполнение, лидеры и социальный состав. Деятельность октябристов до февраля 1917 года. Объединение кадетов и октябристов, их сотрудничество в рамках прогрессивного блока.
контрольная работа , добавлен 26.01.2013
Процесс образования политических партий в России. Правительственно-консервативное движение. Образование монархических партий и их деятельность. Либерально-буржуазное движение. Партии кадетов и октябристов. Революционно-демократическое движение.
реферат , добавлен 28.07.2010
Предпосылки возникновения русской революции, ее развитие весной и летом 1905 г. Манифест 17 октября. Революционное движение в армии. Декабрьское вооруженное восстание в Москве, обстановка в стране после его поражения. Главные итоги революции 1905-1907 г.
курсовая работа , добавлен 08.04.2009
Начало крестьянских волнений и появление рабочих движений в России в начале ХХ в. Содержание петиции рабочих. Периодизация революции 1905 г. Политические партии и особенности российской многопартийности. Результаты первой русской революции 1905-1907 гг.
презентация , добавлен 25.12.2015
Буржуазно-демократическая революция 1905-1907 гг. в России. Образование Советов рабочих, солдатских, матросских и крестьянских депутатов. Изменения в государственном строе Российской империи. Создание Российской социал-демократической рабочей партии.
контрольная работа , добавлен 08.06.2010
Внутриполитическая ситуация в Российской империи в начале ХХ века как экономические, политические и социальные предпосылки событий Первой Русской Революции 1905-1907 гг. Этапы, роль и итоги революции: учреждение Государственной Думы, аграрная реформа.
курсовая работа , добавлен 24.09.2014
Революція в Росії 1905-1907 роки - перша демократична революція у Російській імперії. Початок революції поклали події 9(22).1.1905 у Петербурзі. Маніфест 17.10.1905 сприятливо позначився на розвитку українського національно-визвольного руху.
реферат , добавлен 07.12.2008
Особенности формирования многопартийной системы в России в 1903-1905 гг. Программа, социальный состав и лидеры консервативной, коституционно-демократической партий, неонародников (эсеров). Специфика образования Российской социал-демократической партии.
реферат , добавлен 14.11.2010
Анализ основных событий и идей революции 1905-1907 годов, рассматриваемой как проявление системного кризиса властных и социальных отношений, политических институтов. Причины и предпосылки революционного взрыва. Характер и движущие силы, итог революции.
